Часть III. Знаем ли мы Россию?

Явление Руси
3.1. Структура общества и управление
Русская цивилизация
Давайте зададимся вопросом: "Можно ли использовать (или учитывать) особенности русской цивилизации, русского менталитета, особенности современного состояния огромного народа при решении проблем, связанных с выходом страны из тех экономических и нравственных тупиков, в которых она оказалась?"
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сначала понять, а как сложилась наша "русская цивилизация". Что общего у нее с другими, в чем различия?
Конечно, человечество имеет некоторые общие свойства и поведение, - хотя бы потому, что человечество - единый биологический вид. Но далеко не все можно стандартизировать, американские стандарты вряд ли следует навязывать не только китайцам, но и французам. Есть различия, вызванные условиями нашей жизни. С другой стороны, географический фактор не имеет в России постоянного значения не только по величине, но и по знаку: на определенных исторических этапах он может быть положительным, а на других - начинает играть отрицательную роль, или возникает ситуация, когда нельзя сказать ничего определенного.
Географический фактор (равнинный рельеф, отсутствие внутренних барьеров, близость крупных речных бассейнов) способствовал государственному объединению России. Однако, наряду с этим, имелись внутренние мощные преграды контактам населения, противодействующие государственной сплоченности: дремучие леса и обширные болотные трясины, и этим природа, наоборот, обрекла русское население на более или менее продолжительное время сгруппироваться в мелких союзах, тяготеть к местным средоточиям, проникаться местными пpивязанностями и интересами.
Огромную роль в истории России играли реки. На Руси ездили, главным образом, по зимнему санному пути на замерзших реках, а весной и осенью - только по воде. Реки были интегрирующим фактором и,  вместе с тем, играли роль естественных границ между народами. Они были важны для этногенеза и зарождения государств на территории Восточно-европейской равнины, Западной и Восточной Сибири, все океанское побережье которой заперто льдом.
Всю историю современной России можно рассматривать как упорную попытку пробиться к незамерзающим портам и удержать их за собой.
Россия - это симбиоз народов, это синтез различных культур, это сплав, родивший общее мировоззрение и общий образ жизни. Возьмите, например, песни разных поволжских народов. Их поют на разных языках, но сколь они схожи мелодичностью. А ведь песни есть отражение духовного мира народа. Это ли не результат слияния, за тысячелетия совместной жизни, внутренних миров славянских, тюркских и угро-финских народов этого региона? Русские и казанские татары находят общий язык гораздо легче, чем русские и поляки, хотя те и другие славяне.
Цивилизация - общность людей, объединенных не только похожестью образа жизни, культуры, но и общностью духовных миров, общностью своего мировоззрения и структурой шкалы фундаментальных ценностей.
Религия подбирается цивилизацией и подгоняется ею под свои стандарты.
Наши бескрайние равнины рождали иное мироощущение, чем жизнь в горах или на островах. Русские не были обделены ни предприимчивостью, ни энергией. Мы построили цивилизацию, похожую на западноевропейскую, но совсем другую. В нашем движении на восток сила оружия, конечно, играла свою роль, но отнюдь не первенствующую. Мы не платили деньги за скальпы индейцев, как это делали богобоязненные протестанты в начале истории современных США.
Многие сегодняшние надежды не сбываются оттого, что люди не понимают: способностью сосуществовать с другими цивилизациями мирно, сообща жить с другими народами и формировать общую цивилизацию, как это происходило в России, обладает далеко не любой народ! Поскольку разноплеменность и разноязычность были характерны для русского государства во все времена его истории, мы к ним привыкли и не считали "инородцев" чужими. Русскому всегда было чуждо чувство этнического превосходства. Впрочем, и религиозного тоже: в течение более чем тысячи лет русский мир жил рядом и вместе с миром ислама; мы научились жить вместе. 
Но в других местах было иначе. 
Теперь нас призывают построить гражданское общество (Civil society). На Западе оно возникло в результате уничтожения "традиционного общества" в ходе трех революций: религиозной, промышленной и социально-политической. При этом было уничтожено, например, в Германии 3/4 немцев. Ведь не надо забывать, что еще в конце средних веков убить чужака в европейской деревне не только не считалось преступлением, а было делом законным, и даже непременным. 
Так что нас в этот "мир" на равных просто не пустят. Мы - чужаки для них. 
В Германии при становлении рынка сгоняли людей с земли, лишая средств к пропитанию, и в Англии тоже "овцы ели людей", то есть опять-таки ради прибылей суконной промышленности сгоняли с земли жителей. И были приняты законы (применявшиеся со всей германской пунктуальностью), согласно которым за бродяжничество, попрошайничество и воровство вешали, не задумываясь над тем, а как иначе могут прокормиться люди, лишенные возможности жить так, как жили их предки. 
Согласно практике гражданского общества, естественное состояние дел - война всех против всех. Правда, война, введенная в рамки закона и называемая конкуренцией. В традиционном же обществе России, как и в семье, такого слова и понятия не существует. Даже в отношении противника не говорилось о конкуренции, а лишь о соревновании: с капитализмом, с США и так далее. То есть у нас - поднять себя (догнать и перегнать), у них - уничтожить конкурента.
Представление о роли человека в естественном (традиционном) и гражданском обществе тоже различаются кардинально. Индустрии был нужен человек, свободно передвигающийся, как атом (на деле - свободно передвигаемый). Поэтому община и естественные общинные люди, деревня и крестьяне всегда были главным врагом "гражданского" общества и его строителей.
Но в России полного разрыва солидарных связей не удалось произвести до сих пор, несмотря на воздействие капитализма, реформу Столыпина (направленную на уничтожение общины и замену крестьянина фермером-индивидуалом), урбанизацию и индустриализацию, а теперь еще и американизацию культуры. Удастся ли новая попытка? О том, что привычные российские моральные ценности в современных условиях нам уже "не годятся", было заявлено в начале 1990-х годов реформаторами первой волны: "НРАВСТВЕННО ВСЕ, ЧТО ПРИНОСИТ ПРИБЫЛЬ". Вывод отсюда простой: заботиться о детях и родителях, о музеях и художественных школах, о науке, о здоровье пенсионеров и защите природы - безнравственно.
В традиционном народе каждое поколение связано отношениями ответственности и с предками, и с потомками. А на Западе понятие "народ" изменилось, теперь это сообщество индивидов. Они соединяются в народ через гражданское общество. Те, кто вне его - не народ. С точки зрения Запада, в России никогда не существовало народа, так как не было здесь гражданского общества. Не зная этого, нельзя понять смысла проводимого с 1991 года всеобщего разрушения России; а это западные "учителя" добросовестно приступили к созданию русского народа. Напомним: при создании современного германского народа 3/4 населения было уничтожено, - убито и уморено голодом.
Россия - семейная страна. Особенности природы воспитали принципиально другое представление о человеке, взгляды на общество и государство, на ведение хозяйства, на политику и право, на здравоохранение и на весь образ жизни.
Будем ломать? Или сначала попытаемся ПОНЯТЬ, что же мы ломаем? Что строим?
Здесь не произошло Реформации (Россию к ней осторожно подводят лишь сейчас), а идеи Просвещения и научной революции, внедряясь в русскую культурную среду постепенно и без религиозного подкрепления, не произвели идеологического переворота.
Из принципиально различных представлений о человеке вытекали и принципиально иные взгляды на общество и государство, на ведение хозяйства, на политику и право, на здравоохранение и на весь образ жизни.
У нас идут дискуссии, стоит или нет входить в мир транснациональных корпораций. Да мы уже давно там! Мы рассуждаем, в качестве кого мы туда войдем, а нам уже указано место, где-то на задворках. И наше будущее зависит всего лишь от того, компрадорский или национальный капитал будут править бал в ближайшие десять лет.
И разговоры о демократии - всего лишь камуфляж. Демократия и либерализм, особенно в организационной сфере и сфере собственности, это веление времени и уровня технологических сложностей современной жизни, не более того. Придавать им гипертрофированное значение, без оглядки на свою историю, культуру, природу, - на интересы своего народа, наконец, - просто глупо.
Мир стоит на пороге глубочайшего кризиса. Ресурсов уже недостает, и за них уже идет борьба. Чем она кончится, пока неясно. В этой ситуации наше будущее, как и будущее других, туманно. Если Россия уцелеет как единое государство, проводящее свою, патриотическую политику, то мы получим свой шанс. Но уже сегодня те, к кому мы так стремимся присоединиться, дают понять, что России пора сворачивать свою внешнеполитическую деятельность. "Игры больших мальчиков" вне ее компетенции, и даже проблемы собственного существования решать не ей, хоть она и считает их важными для себя. По их мнению, мы не в праве иметь "зону собственных интересов", экономических или политических, не только вне своей территории, но и внутри.
Как хотелось Ельцину после 1993 года, чтобы "большие мальчики" признали его равным себе! Он даже дал им сигнал, что согласен вместе со всей своей Россией войти в НАТО. Он их обнимал и говорил: "Мои друзья". А они, в общем-то, не обращали на него внимания. Он обиделся, и это было заметно.
Понять, что Россия им не нужна совсем, ни как друг, ни как враг, он был не в состоянии. Ну, что им стоило хотя бы сказать, что Россия - ровня им, что без нее никак? Вместо этого нас то не принимали в какие-то клубы, то наши морские суда задерживали, теперь кого-то арестовывают, устраивают выволочки по поводу и без. То к Чечне прицепятся, то к Калининграду. Ведут себя, как жена с постылым. Или нет, как Абдулла в фильме "Белое солнце пустыни" с этим бедным музейным смотрителем. Когда он стал возмущаться грабежом, ведь мог же Абдулла сказать: мы не будем трогать твои ковры и кувшины. Скажи, старичок, а где здесь подземный ход? Всесильный бандит не воспринимал всерьез ни музей с его рухлядью, ни этого деда, как живого человека, вот в чем дело-то. Стрельнул сквозь икону, и все разошлись искать подземный ход. 
Патриотизм 
В период перестройки каждый новоявленный "демократ" считал своим долгом процитировать фразу, которую приписывали Льву Толстому: "патриотизм - это последнее прибежище негодяев". Читатель "Независимой газеты" Н. Ефимов провел собственное исследование, откуда взялось это высказывание, и результатами поделился с читателями газеты (НГ от 24.06.2000).
Оказывается, высказывание принадлежит отнюдь не Льву Толстому, а английскому критику, лексикографу, эссеисту и поэту Сэмюэлю Джонсону, жившему в XVIII веке. В подлиннике оно звучит так: "Patriotism is the last refuge of a scoundrel". Смысл фразы, вопреки расхожему мнению, таков: Не все пропало даже у самого пропащего человека, отвергнутого друзьями и обществом, если в его душе сохраняется чувство Родины, в ней его последняя надежда и спасение. 
Английское слово "refuge" (прибежище, пристанище) имеет еще значение: спасение, утешение. То есть не просто прибежище, а спасительное прибежище. Кстати, отсюда идет и другое английское слово, "refugee" - беженец, эмигрант.
Статья Сэмюэля Джонсона "Патриот" была написана в 1774 году. Она имела подзаголовок: "Обращение к избирателям Великобритании". Это серьезное, основательное выступление писателя, где он представлял развернутое понимание патриотизма:
 "В конце каждого семилетия наступает пора сатурналий, и свободные мужчины Великобритании могут поздравить себя: у них есть из кого выбирать своих представителей. Отобрать и направить в парламент депутатов, которым принимать законы и жаловать налоги, это высокая честь и серьезная ответственность: каждый избиратель должен задуматься, как поддержать такую честь и как оправдать такую ответственность.
Необходимо убедить всех, кто имеет право голоса в этом национальном обсуждении: только Патриот достоин места в парламенте. Никто другой не защитит наших прав, никто другой не заслужит нашего доверия.
Патриотом же является тот, чья общественная деятельность определяется лишь одним-единственным мотивом - любовью к своей стране, тот, кто, представляя нас в парламенте, руководствуется в каждом случае не личными побуждениями и опасениями, не личной добротой или обидой, а общими интересами".
Как видим, Джонсон не только не ставил знака равенства между патриотом и негодяем, но и само слово "патриот" писал с большой буквы.
Родину не выбирают. Но сегодня многие меняют ее. Главный критерий выбора - жить надо там, где лучше. В конце концов, это право каждого: выбирать, где ему жить. Но такие люди стараются представить свой поступок как единственно правильный. Именно они и внедряют мнение, что патриотизм - нечто гадкое и отвратное. 
А заодно, что и русские никуда не годны. В русских газетах в любой день можно найти если не ненависть, то выражение гадливости к русским. Вот хотя бы мнение А. Колесникова, обозревателя "Известий", которое он опубликовал в газете "Алфавит" (№ 4 за 2001 год):
"Кто не верит в то, что россияне по сию пору враждебно относятся к западным (читай: общемировым) ценностям, может ознакомиться с одним из последних опросов... Фонда "Общественное мнение". Вот хотя бы одна позиция: 45 процентов опрошенных считают, что западные ценности отрицательно влияют на отношения между людьми в России. Что уж говорить о том, что 48 процентов респондентов полагают: жизнь стала хуже из-за влияния Запада...
Народ-рогоносец* по-прежнему ищет виноватых и врагов, заодно тяготея к сильной руке и руководителю-отцу. А чему, собственно, удивляться? Так легче жить и видеть в качестве причин личных неудач зловредные внешние силы, а не самого себя, свое собственное безделье, презрение к труду и "чужакам".
*(Так ласково А. Колесников называет русских, сообщая читателю, что "народ-богоносец на поверку оказывается народом-рогоносцем".)
Русское телевидение являет сюжет: сначала симпатичные деловитые иностранцы произносят умные слова, а потом - русский, дурак-дураком: "Работа не волк, хы-хы-хы-хы". "Что-то надо менять". Кто-то ведь оплачивает рекламное время. Мастерам культуры, которые сваяли этот "шедевр", даже невдомек, что если работа не волк, то она не убежит, ее делать надо. 
Они о словаре Владимира Даля и не слыхивали, а там: "Работаем, не покладаючи рук", "Одна забота: работай до пота!", "Либо пить да плясать, либо работать", "Лежа не работают", "Работать не заставят, так и есть не посадят", "Работа мастера боится", "Есть работка, есть и хлеб", "С молитвой в устах, с работой в руках", "Одна работа не кормит", "Работа любит не молодца, а незалежливого", "Белоручка не работник", "По работе и работника знать", "По работе и плата". 
А вот о труде: "Человек рожден на труд", "Без труда нет добра", "Труд  кормит и одевает", "Труд человека кормит, а лень портит", "От трудов своих сыт будешь, а богат не будешь", "Терпенье и труд все перетрут", "Трудовой грош и пред Богом хорош", "Трудовая денежка плотно лежит, чужая ребром торчит", "Трудовая денежка до веку кормит".
Унижение русских, в общем-то, объяснимое в иностранцах, поражает в наших отечественных "демократах". Они с самого начала поддерживали и даже поощряли национализм в российских автономиях, поскольку считали, что "великодержавное" сознание русских станет препятствием на пути демократических и рыночных преобразований в стране, а также средством сохранения столь ненавистного им традиционного русского представления о государственности. При этом удар наносился по русскому сознанию в целом, которое рассматривалось как априори ущербное, - антирыночное, антилиберальное и антизападное, а потому подлежащее тотальному слому.
Мы пишем тут слово "демократы" в кавычках по двум причинам. Во-первых, из-за того, что это название определенной политической группы в ряду других групп (коммунисты, монархисты, демократы). Во-вторых, чтобы подчеркнуть наше отношение именно к этой группе. Ведь никто нынче не выступает против участия народа во власти. Демократических воззрений, пусть и с некоторыми отличиями, придерживаются все. Но сложилось такое разделение: СПС и "Яблоко" - это демократы, а коммунисты - это патриоты. Причем демократы, упоминая патриотов, обязательно поставят кавычки. А патриоты не только кавычки "демократам" ставят, но и добавляют в это слово второй слог "рь". 
Политическая практика не видит в стране демократических патриотов. А они - есть, так же, как и патриотические демократы.
Мало кто помнит, но когда в 1905 году в городе Иванове создавали первые Советы рабочих депутатов, никаких коммунистов рядом не стояло. В 1919 году уже и крестьяне согласились на этот русский вариант демократии - Советы, лишь бы без коммунистов. В 1991 году сбылось: КПСС отодвинули от власти, народ попер из партии, робкие интеллигенты прилюдно сжигали партбилеты, а самые оголтелые бонзы прыгали в окна. Повсюду демос выбирал начальников, рабочие коллективы разгосударствливали предприятия. В каких демократических святцах написано, что это не демократия? А если то она и была, спрашивается, что же за демократию строят "демократы"?
Согласно опросам социологов, ориентации на "традиционно русские" ценности придерживается 49% опрошенных; на "советские" ценности (заметьте, не коммунистические, а именно советские) ориентируется 13%, на смешанный тип ценностей - "традиционно русские и советские" - 11% респондентов. Итого 73%. А сторонников "западных" ценностей оказалось только 4%. Странно, не правда ли: число откровенных западников совпадает с количественной оценкой российского истеблишмента, представители которого, собственно, и называют себя демократами. 
Нет ли здесь подмены понятий? Ведь демократия в стандартном переводе значит "власть народа". А у нас тут удивительная картина: 73% демоса выступает за традиционные русские и советские ценности, а демократы только и делают, что эти ценности обругивают. Как же писать это слово без кавычек? 
Патриотизм относится к числу русских и советских ценностей. И вот получается, что он, патриотизм, не свойствен "демократам", но приемлем для большинства народа как стратегическая цель. Патриотизм народа, при наличии дееспособного государства, проводящего успешную стратегию модернизации, обязательно даст хорошие результаты. Напротив, если слово патриот стало ругательным, а государство соглашается на роль не более, как прилежного ученика западных демократий, то и результат будет плачевный.
А кстати, государственнические настроения, равно как и патриотизм, не являются препятствием для жизни в глобальном демократическом мире. Поинтересуйтесь опытом Японии, Кореи, Китая, ряда стран Юго-Восточной Азии, и вы убедитесь в этом.
Следствия недостаточного прибавочного продукта
......
Государство
По сути, государство - это корпорация людей, имеющих общие интересы, а также механизмы и институты их выявления и реализации. Эти-то интересы и считаются государственными. Одна из реальных функций государства - поддержание национально-корпоративной солидарности перед лицом внешних вызовов. А граждане ведут себя как акционеры большой компании, которая конкурирует с другими такими же компаниями за лучшие условия для себя. Вот почему воспитание граждан в патриотическом ключе - одна из основных функций государства, которую оно не имеет права ни на кого перекладывать.
Государство выступает гарантом того, что каждый его гражданин получит от него законную долю, величина которой определяется различными факторами, прежде всего, социальным статусом и доходами. В современном цивилизованном мире государство защищает свою культуру, ищет компромисс между мировым разделением труда и развитием своей промышленности, способствует появлению рабочих мест, следит за тем, чтобы средства бюджета использовались только для своих, отстаивает на международной арене права как отдельных своих граждан, так и социальных групп.
Позиция любой страны заключается в том, что свои национальные интересы в любом случае являются предпочтительными. Каждая страна имеет свою систему доводов, преимущества которых друг над другом с рациональной точки зрения недоказуемы. Весь комплекс аргументов строится на основе исходного изначального предпочтения своей нации перед другими. Как говорил Черчилль: "Права или не права, но это моя страна". Здесь можно провести аналогию с отдельным индивидом, который руководствуется прежде всего своими личными, эгоистическими соображениями, действуя в рамках задаваемых извне ограничений.
Для функционирования государства необходимо наличие системы ценностей, политических и нравственных ориентиров, а вместе с ними и некой системы этических эталонов. В свое время коммунисты, взяв власть и упразднив религию, были вынуждены искать замену системе социальных и прочих ценностей. Та идеология, которую они в конце концов предложили, представляла собой весьма непростую смесь из коммунистических постулатов, традиционных (складывавшихся веками) ценностей, идеалов и стереотипов поведения, а также норм жизни, которых требовал процесс модернизации. Страшно смотреть, во что превратился этот конгломерат теперь. В свою очередь, и "демократы" вынуждены компилировать себе идеологию.
Но нравственность государственной политики заключается не в тех глупостях об общечеловеческих ценностях, которыми морочат нам голову. А в том, соответствует ли она национально-государственными интересам, интересам нации как единства общества и государства. 
Во всех самых моральных и претендующих на моральность современных обществах, на которые ныне старательно ориентируют Россию, спецслужбы являются сильнейшим и важнейшим элементом структуры. Там спецслужбы - институт "номер два" после демократии, который наравне с гражданским обществом обеспечивает жизнеспособность страны.
А у нас в начале реформ, в погоне за высокой "моралью", объявили о безнравственности внешней разведки. Тогдашний председатель КГБ Бакатин передал США схемы технического оборудования американского посольства в Москве. Сами американцы не знали, как реагировать на это дилетантское морализаторство в политике. Тут можно вспомнить и министра иностранных дел Козырева, да и многих других. Итог - геополитическое поражение страны.
США не мучаются моральными исканиями, когда, пользуясь технологическим превосходством, убивают граждан чужой страны издалека, не подвергая жизнь своих солдат опасности и даже не видя конкретно, кого они убивают, как это было в Югославии. Да США только о том и мечтают, как бы проявить свою силу и превосходство.
О какой морали можно говорить, когда гаагский суд, Европарламент, конгресс США - все стоят за поддержку одной стороны конфликта, в ущерб второй? Запад считает, что это морально. Вот пример, который нам преподносят, чтобы сосуществовать и нести гордое звание европейцев.
В американских школьных учебниках никто не будет писать про геноцид индейцев. Во Франции - осуждать деятельность Наполеона. Но у нас считается нормальным, когда при большевиках проклинали царизм, а сегодня - коммунизм. Стало модным ругать все советское, объявляя, что советское общество было бездуховно, аморально, и все там было лишь ханжество и цинизм. Правда, в таком случае не понятно, откуда взялись сами эти критики. Они, скорее всего, просто смотрятся в зеркало, а думают, что смотрят в окно; ведь их воспитывали бездуховные ханжи и циники.
Политолог О. А. Арин пишет:
"Посредством гласности был инициирован мазохизм прозападной интеллигенции, грязью облившей всю историю советской России. Она была представлена как сплошная ошибка 70-летнего развития страны. Гласность расколола народ на несколько слоев по признаку отношения к советской истории. Для западников - эта история сплошные преступления против всего человечества (не понятно в таком случае, кто все-таки башку фашизму свернул? Неужели, американцы?). Для жертв сталинизма-- это Гулаг. Для ветеранов войны - это победа над фашизмом. Гласность перессорила между собой поколения, а также различные слои советского общества. Таким образом добивался социализм, его идеология.
Горбачев, наверняка, думал, что гласность - это демократия, это, так сказать, по-западному. Ему явно было невдомек, что Запад никогда не позволит своим СМИ посягнуть на свои западные ценности, включая историю развития Запада. Попробуйте найти в американской печати хотя бы намек на критику какого-либо периода США, включая период рабовладельчества до 1865 г. Или критику поведения Черчилля, например, за его провокации в деле вовлечения США в войну с Японией. СМИ Запада - одно из жестко контролируемых и самоконтролируемых звеньев их политической системы".
Открыв большую часть правды, которую в советские времена обсуждать, говоря мягко, не советовалось, умудрились закрыть другую часть правды, которая там все-таки присутствовала. Так вот, если мы в этих условиях будем на государственном уровне по-прежнему проповедовать универсальные моральные ценности, то мы обречены на вымирание, Россия просто проиграет это соревнование.
Железо, если его начать разгибать в разные стороны - ломается. Мы все наследники и хорошего, и плохого, происходившего на территории, называемой Россией, с людьми, ее населяющими. Теперь уж надо не только вспоминать, но и научиться понимать, иначе сломаем страну. В публикациях постоянно выпирает этот разлом: якобы высокодуховные, культурные люди (с кукишем в кармане) выживали назло и вопреки жестокому, бездуховному государству, которое не имело другой цели, кроме как свернуть головы самым умным и достойным. А, между прочим, реализация функций государства по определению предполагает насилие, да еще в "особо крупных размерах".
Уместно вспомнить слова Ивана Солоневича: 
"Американская свобода, как и американское богатство, определяются американской географией - наша свобода и наше богатство ограничены русской географией. Безопасность США гарантирована океанами и проливами, а русская может быть гарантирована только воинской повинностью - первой из "несвобод". Так наша география диктует необходимость сильной власти, сильного государства - и от этого нам никуда не уйти".
География и демократия
Есть большая разница между намерениями (тем, чего хотелось бы достичь) и реальностью. Кто будет спорить, хорошо быть здоровым и богатым. И вот пышущий здоровьем богатей разъясняет больному бомжу, что тот ведет неправильный образ жизни и должен брать пример с него. Надо быть здоровым и богатым, - говорит он. Глупый бомж кивает лохматой головой, но продолжает болеть. Не тратит деньги на дом, одежду, машину и вообще на человеческий образ жизни, а живет в коробке, роется в помойках и почему-то не работает в банке.
В социологии бытует мнение, что есть народы, способные воспринять идеи демократии, и есть такие, которым это недоступно. Интересное мнение. Но мы - не расисты. Более того, считаем, что в глубокой древности все народы имели единых предков. А это значит, что можно и нужно понять, почему в разных государствах воспроизводятся разные, характерные только для данной страны, формы правления. 
Обратим также внимание на то, что в США, Англии, Франции или Германии имеется большое количество эмигрантов из разных стран, приобретших права гражданства на новой родине. И вот здесь они почему-то демократы, а у себя дома таковыми не были. Наверное, дело не в людях, а в странах, в которых они живут.
Где-то демократия, как способ правления, существовать может. Где-то нет. А в иных местах сейчас - нет, а потом - да. Причин здесь несколько. Во-первых, демократия не вводится сразу в готовом виде. Это эволюционный процесс и для его вызревания требуется достаточно большое время (как минимум несколько десятилетий). Во вторых, не во всякой стране можно ввести демократию. Обращаем внимание, не люди не способны принять демократию, а в стране нельзя ввести демократию.
Поясним эту мысль. Вот, например, в любой самой демократической стране существует такой государственный институт, как армия. Возможна ли в ней демократия? Ясно, что нет. Если ее ввести, то армия перестанет быть боеспособной.
Любая страна характеризуется своим климатом, размерами, определенным экономическим развитием. Эти параметры являются как бы граничными условиями, в которых функционирует государство и живут его граждане. Подобно тому, как закрепленная с двух сторон струна может издавать звуки не любой частоты, так и при определенных граничных условиях далеко не любой общественный строй может существовать в конкретной стране.
Давайте посмотрим, например, на шесть самых больших по площади стран мира. Первое место в этом списке занимает Россия. Ее территория чуть больше 17 миллионов квадратных километров. Она является федерацией и формально считается президентско-парламентской республикой. (На самом деле мы потихоньку скатываемся к режиму еще худшему, чем был во времена Брежнева.)
На втором месте находится Канада, - 9,98 миллионов квадратных километров. Ее территория почти в два раза меньше России. Тоже является федерацией. А вот форма правления - конституционная монархия. Глава - английская королева, от ее имени правит генерал-губернатор.
Далее идет Китай, - 9,6 миллионов квадратных километров. Высший орган государственной власти - Всекитайское собрание народных представителей, но реально власть у верхушки коммунистической партии.
За Китаем следуют США, - 9,4 миллионов квадратных километров. Федеративная республика. Глава государства и правительства - президент. Каждый штат имеет собственную конституцию, систему органов власти и управления. Это очень важно! Не имей отдельные штаты США достаточной самостоятельности и свободы, была ли бы эта страна "оплотом демократии"?
Пятое место занимает Бразилия, - 8,5 миллионов квадратных километров. Федерация. Глава государства и правительства - президент.
Шестой страной в списке самых больших стран мира является Австралия, - 7,7 миллионов квадратных километров. Федерация. А управление такое же, как и в Канаде, - конституционная монархия.
Ни одного случая парламентской республики! Вывод, который можно сделать из этого, следующий. Управлять большой страной, при минимальных свободах и самостоятельности регионов, нельзя с помощью "говорильни", пусть даже самой наидемократической. А если пытаться "вводить демократию", следует сначала дать свободу и самостоятельность регионам. Причем движение в сторону свобод является требованием времени, для сохранения достойного места в мировом сообществе.
Приведем пример. В 1917 году в России пытались ввести демократию с парламентской формой правления. Результат - полный развал страны, после которого сильная центральная власть, действуя жестоко и без всякой демократии, навела порядок. 
Итак, в большой стране степень демократичности связана, прежде всего, со степенью региональных свобод. Не менее важным условием введения демократии являются и природные условия страны. Например, что было бы с производством и снабжением, демократией и моралью в США, если бы она вся состояла из территории, по климату подобной Аляске?
Россиянину, а тем более иностранцу, трудно себе представить, что такое российское государство с точки зрения природных условий. На большей части ее территории, даже в самых южных частях, средняя январская температура ниже минус 20 градусов. И это при том, что половина нашей земли приходится вообще на приполярные и заполярные широты. Это, считай, по площади больше, чем вся Западная Европа. А известно, что мороз не слишком способствует демократии. Пока будешь голосованием решать, чем топить - мазутом или дровами, все вымерзнут.
Давайте еще раз посмотрим на США и Канаду. Канада, вроде бы, тоже северная страна. Но основное население живет не севернее широты Южного Урала, а в основном на широте Киева и в еще более южных и теплых местах. В Ванкувере, например, средняя январская температура 2 градуса тепла, а вот в Иркутске, расположенном примерно на той же широте, около тридцати холода. Как говорится: "Почувствуйте разницу!" А США находятся южнее Канады, здешний север - это наши Краснодарский и Ставропольский края, то есть самый юг России, самые ее плодородные территории. Остальная территория Соединенных Штатов расположена еще южнее.
Аляска - самый большой штат США, живет в нем 500 тысяч человек, но почти половина из них проживает в районе города Анкориджа (в так называемом Большом Анкоридже). А вот в нашем Петербурге, находящемся на той же широте, живет в 20 раз больше - 5 миллионов.
Во всем мире в Приполярье и Заполярье проживает 12 миллионов человек. Так вот, из них более 11 миллионов - в России. Причем, эти миллионы в основном жители городов. И надо иметь в виду, что их обслуживание раз в сто дороже, чем обслуживание такого же города в средней полосе.
А как положение страны влияет на ее экономику, например, на сельское хозяйство, мы уже говорили. Половина всей нашей территории лежит севернее 60-го градуса широты. Здесь возможно лишь оленеводство и возделывание мелких огородов. В средней полосе активные сельскохозяйственные работы идут с мая по октябрь. А, например, на юге Европы они длятся фактически круглый год. В результате, там семья из 4-х человек свободно может прокормиться с 5 гектаров пашни, а российская семья, с трудом, с территории в 4 - 6 раз большей. Только при взаимопомощи во время пахоты, уборки и продажи урожая можно как-то выкрутиться. Вот одна из причин "индивидуализма" Запада и "коллективизма" России.
С упорством, достойным другого применения, нам талдычат, что без свободного фермера мы не добьемся демократии, что сельскохозяйственная община - опора авторитарного режима. Это, конечно, тезис спорный. Но его приверженцы даже не понимают того, что перейти к фермерским хозяйствам нам климат не позволяет. Он диктует некие коллективные и кооперативные формы ведения хозяйства. Не учитывать этого нельзя и при решении вопроса о купле и продажи земли.
Один из важнейших элементов демократии - развитые средства коммуникации. Без надежной связи демократии НЕ БЫВАЕТ! И в этом вопросе климат и размеры страны тоже имеют первостепенное значение. Например, по-прежнему в России очень худо с шоссейными дорогами. Не лучше обстоит дело и с железными дорогами. С европейской частью России всю Сибирь и Дальний Восток фактически связывает только построенная еще в конце ХIХ - начале ХХ века транссибирская магистраль и построенная севернее, параллельно Транссибу, ветка БАМа. При этом БАМ до сих пор как целое не действует, работают только отдельные участки. Так вот, строителям демократии этого показалось мало. Они взвинтили транспортные тарифы до небывалых высот. Если же говорить о связи, то Россия, имея преимущества в освоении космоса, не может развивать спутниковую связь!
Подведем некоторые итоги. Во-первых, мы никогда не слышали о влиянии, которое оказывают география и климат на демократию, ни от наших доморощенных "демократоров", ни от их западных учителей. Следовательно, все эти господа слабо понимают, что такое демократия и от чего она зависит. Тут и лежит причина неудач пересадки "западных моделей" на российскую почву: просто на Западе "здоровые и богатые" не слишком хорошо разбираются в тех социо-политических категориях, которые с маниакальным упорством всюду насаждают, а потом обижаются, что ничего не получается.
Во-вторых, учитывая наши природно-климатические реалии, все-таки можно выработать схему пути, коль скоро мы хотим двигаться к демократии. Ограничимся самыми общими рассуждениями.
Не нужно форсировать время перехода к демократии. Торопливость здесь не только бесполезна, но и вредна. Демократии надо УЧИТЬСЯ, начиная с выборов самой мелкой местной власти. Необходимо срочно решать вопрос развития средств коммуникаций (пока все не порушено необратимо); это один из первостепенных вопросов.  Нужно радикально менять политику Центра: уменьшить количество вопросов его ведения, передав многие из полномочий на региональный уровень. Тогда рядовой избиратель получит больше возможностей для влияния на жизненно важные вопросы, хотя бы потому, что если вопросы решает меньшее количество людей, то голос каждого становится более значимым. А общефедеральные выборы станут менее важны и по степени влияния на них рядового избирателя, и по значимости решаемых ими вопросов.
Не следует бояться президентской республики, но при этом надо иметь реальное, а не декларированное разделение властей. На местном же уровне возможны самые разнообразные формы построения власти. При этом они не должны нарушать некоторых рамочных норм, которые должны быть постулированы в Конституции Российской Федерации.
И главное. Надо, чтобы люди, имеющие власть, думали о благе России, а не о чужих "моделях", пусть они даже и оправдались где-то там, за бугром. Как добиться, чтобы такие люди оказались у власти? А демократическим путем. Через выборы.
Россияне, русские и др.
Много ошибок возникает из неправильной классификации понятий. Например, мы хотим разобраться с библиотекой. Разложить определенным образом книги. Во-первых, мы выделяем свои книги из всех остальных, поставив на них штампик: Ex Libris (из книг) такого-то. Теперь начнем классифицировать "свои" книги. У нас много книг на русском языке и несколько книг на иностранных языках. Среди русских книг есть и переводные. Как мы будем раскладывать их дальше? Можно по языкам, на которых они написаны, но как быть со словарями с одного языка на другой? Можно по странам, к которым принадлежат авторы. Можно по языкам, на которых были написаны оригиналы. Короче, нет ни ясности, ни однозначности.
Та же проблема у нас возникает, когда мы пытаемся разобраться со структурой Российской федерации. У нас есть граждане страны, есть нации, и есть этносы. "Россиянами" мы характеризуем всех граждан страны. Далее есть класс, в который входит приблизительно 80% граждан, называющих себя русскими. И тут возникает вопрос: "Одного ли они порядка, например, с татарами, чувашами, карелами и т.д.?"
Не является ли понятие "русский" суперэтническим? Не правильнее было бы считать однопорядковым такое деление: владимирцы, псковичи, рязанцы, татары, чуваши, смоляне и т.д.? Но это еще не все. В результате долгого совместного житья, в любом историческом регионе существуют представители разных этносов. Например, сегодня в Москве живет больше татар, чем в Казани. То есть у нас есть еще и деление граждан на региональном уровне.
В свое время большевики внедрили в сознание людей миф о дореволюционной России, как о "тюрьме народов". И предложили деление страны по признаку национальности. Они рассуждали, наверное, так: "Сейчас нам нужна поддержка национальных элит и движений, а со временем, когда идеи интернационализма победят, государственные и этнические границы будут стерты, сведены на нет. Индустриализация сформирует на национальных окраинах рабочий класс, а просвещение - внесет в него коммунистическую сознательность". Надо признать, что это была вполне осмысленная политика, которая могла принести свои плоды. Вот причина создания советских республик по этническому признаку. А сейчас забыто, почему это делалось, и продолжает тиражироваться разумное в одних условиях, и совершенно вредное в других деление страны по национальностям. 
Следует помнить, что в России не было таких народов, которых бы уничтожили или загнали в резервации. Все сохраняли свой образ жизни, свои традиции, свою веру. Упомянем и о довольно гибких регулятивных механизмах политики в отношении национальных регионов империи, о том, что их специфика учитывалась в организации системы местного самоуправления, судопроизводства, образования.
Простой пример. В царской России никогда мусульман не награждали крестом (орденом или медалью Святого Георгия), для них был свой аналог этих наград. А вот нынешние "демократы", борцы за свободы и "права", об этом даже не подумали. Всех подряд награждают крестами.
В имперской России элита была полиэтничной, а политика носила принципиально наднациональный характер. Бухарский хан и при царском дворе оставался ханом, грузинский князь - князем. Ценности государственного патриотизма и лояльность по отношению к верховной власти выдвигались как требование для всех без исключения народов России.
Мы далеки от идеализации прошлого. Были и очаги постоянной нестабильности, "порядок" в ряде окраин поддерживался военно-административными методами. Правда, после общей нестабильности 1917 года сепаратизм охватил почти все регионы России. В результате этнические элиты получили формальную власть в своих национальных "автономиях", в обмен на поддержку коммунистического режима и очередных кремлевских вождей. А русские в разных регионах, включая чисто русские, получили стойкий комплекс неполноценности: они вроде даже не этнос.
Сегодня, после распада СССР, многие проблемы советской поры перенесены в Российскую федерацию. Новые вожди стараются приобрести поддержку, заигрывая с этническими элитами, вместо решения проблемы структуризации страны нормальным образом. Хотите - на уровне территорий, где Самарская область и Татарстан - одноуровневые структуры. Хотите - на этнической основе, тогда рязанцам и чувашам надо дать одинаковые права. Но второй путь сложен, из-за перемешанности этносов по территории страны. Поэтому нужно осуществить политическое и экономическое равноправие на уровне территорий, а культурное на уровне этносов. То есть единая Российская федерация - не союз народов, а союз территорий, подтвержденный этническим равноправием.
Проблемы всегда обостряются, когда падает жизненный уровень. В такой ситуации начинается поиск того, кто "съел мой кусок хлеба". Если люди воспринимают свою страну как толпу перемешанных народов, среди лиц другой нации и будут искать обидчика. Это путь к развалу страны. А между тем  повышение качества жизни народов России требует единого экономического пространства. 
Русские сроду не были нацией, а всегда - сверхнацией. Этнические корни тут изначально смешанные: славянские, финские, тюркские и еще Бог знает какие; и государство российское изначально не национальное. Русские - результат, а не исток процесса. И для русских, как суперэтноса, надо искать не "национальную", а "державную", государственную идею. И это не противоречит интересам других этносов, составляющих во всей своей совокупности страну Россию.
Имперская составляющая сознания этнических групп (москвичей, новгородцев, рязанцев и т.д.) сформировалась быстрее, чем понимание, что они составляют новую суперэтническую общность, русских. Поэтому сознание этого нового суперэтноса исторически складывалось как государственническое. От русских требовалось служить империи и нести ее бремя, довольствуясь осознанием этой миссии и ничего (или почти ничего) не получая взамен. Это перешло и на советскую эпоху, где они без особых усилий стали считать себя советскими (по опросам, до 80% этнических русских называли себя, прежде всего, советскими и не более четверти русских могли назвать хоть один признак национальной идентификации). 
В построении федерации надо идти от природы человека. Он, прежде всего, относится к некоторой семье, затем к народу (землячеству) и только потом к стране. Попытки переставить эти интересы ошибочные, тупиковые. 
Все и сразу
3.2. Экономическая структура 
Два "народа" одной страны
Знаем ли мы наше общество? А точнее, знает ли и понимает ли образованный читатель экономическую структуру нашего общества, национальные и культурные особенности и традиции и, наконец, реальную социально-экономическую ситуацию? Ведь без знания этих вещей говорить о каких-либо реформах бессмысленно.
Изучение экономической структуры общества показывает прежде всего, что на территории России население разделяется на два цельных "российских народа", которые можно условно назвать "простой народ" и "элита" (или, как уже предлагалось, "новые бедные" и "новые русские"). 
То, что народов два, легко обнаружить, построив распределение количества домохозяйств по ликвидным накоплениям. Если такое распределение имеет один максимум ("горб"), то все нормально: внутри страны живет один народ, и нет никакого барьера для взаимного обмена, а те, кто находится в районе максимума распределения - и есть "средний класс" страны. Но вот, оказывается, в России живет два народа! 
Проблема здесь в том, что ограничения в экономическом взаимодействии между различными составляющими совокупного населения приводят к негативным последствиям. Эти два народа, пользуясь одной территорией и внешне оставаясь в рамках одной культуры, имеют совершенно разные жизненные установки, цели, мораль и виды на будущее как своих семей, так и всей страны.
Профессор Д. С. Чернавский провел исследование по этому вопросу. Его выкладкам можно верить, хотя абсолютно достоверных статистических данных у нас нет. 
Вот составленная им таблица, опубликованная в Препринт ФИАН №15 2000 "Социально-экономическое положение России, 2000 год". (пропущено)
Структура общества в России очень сильно поляризована: 70% населения обладает менее чем 10% всех накоплений, а 0,2% (100 тысяч домохозяйств) - 70% национального богатства (см. Таблицу 1). Такое распределение характерно для отсталых и развивающихся стран. А больше всего от этого страдают отечественные промышленные предприятия, так как отсутствие среднего класса автоматически означает отсутствие широкого денежного спроса на промышленную продукцию.
Результат представлен на рис.1.
Рисунок пропущен.
Рис. 1. Экономическая структура общества (ЭСО), распределение р(х) домохозяйств по ликвидным накоплениям X. а) - унимодальная ЭСО; б) - бимодальная (двугорбая).
В обществе с одним населением (кривая "а"), преобладающий средний класс служит не только гарантом стабильности общества, но также является основным потребителем производимых в обществе товаров. Цены на товары длительного пользования устанавливаются в области максимума "горба" и устраивают все общество. Роль государства при этом сводится к регулированию по краям "горба", как на левом (социальная поддержка неимущих), так и на правом (ограничение доходов сверхбогатых). Так снижается социальная напряженность в обществе. В этом же направлении будут действовать государственное ограничение цен на товары первой необходимости и тарифы естественных монополий.
Совершенно другими характеристиками обладает общество с бимодальной, "двугорбой" структурой (кривая "б"). В таком обществе имеется многочисленный слой малоимущих ("простой народ", левый горб) и небольшая группа богатых (элита", правый горб), единый средний класс отсутствует. Роль государства в "двугорбом" обществе должна быть такой. 
Во-первых, его культивирование, если это власть меньшинства (элиты). 
Во-вторых, ликвидация такого распределения, если это власть большинства (народа), для чего нужно затруднять пользование ресурсами второй  части (элите) и дать максимальный доступ к ним первой части (народу). То есть убрать экономические ресурсы из владения элитой. В том же направлении должны действовать высокие налоги на доходы элиты. И, в наших российских условиях, следовало бы ввести ограничения на внешнеэкономическую деятельность частников, так как дешевое внутреннее сырье является объектом спекуляций на внешнем рынке и источником благосостояния элиты. Нетрудно видеть, что в этом случае успех может быть достигнут только при сильном государстве, являющемся активным участником экономики, а не сторонним наблюдателем, собирающем налоги.
Сегодня у нас власть меньшинства, а потому ничего из перечисленного не выполняется. Кстати, если общество бимодальное, а политика приспособлена к условиям общества унимодального, то результаты такой политики будут совсем уродскими. 
Два слова о механизмах образования двугорбого распределения. На самом деле, такой тип распределения появился на Руси еще при советской власти. Во второй "горб" (в элиту) входили так называемые "теневики" и "цеховики". Они появлялись из-за того, что государство не могло тратить достаточно средств на удовлетворение потребностей граждан в разнообразных продуктах легкой промышленности. В бедной семье основное внимание обращают на выживание. Главная цель, чтобы члены семьи были сыты, а не возможность выбирать из разных дорогих, и поэтому не оправданных с точки зрения основной цели, продуктов. Также стоит задача обеспечения одеждой, чтобы не мерзнуть зимой, а не красивой и модной.
Аналогично и государству, решавшему основную задачу - обеспечение обороноспособности,  было не до разнообразия в остальном. Поэтому товары легкой промышленности были обложены большими налогами. И все, кто начинал заниматься этими товарами "левым" образом, получал этот собираемый государством налог (сотни процентов от себестоимости) в свою личную собственность. Но это, естественно, было незаконным, и теневики не могли явно показывать свои доходы. Поэтому вокруг них образовался круг людей, которые обслуживали эту "элиту". Таким образом, в государстве стала формироваться вторая структура со своими правилами.
Не секрет, что многие из этих теневиков после перестройки легализовались. Но теперь открылись границы, и они стали пользоваться разнообразными услугами (медицинскими, юридическими, педагогическими) не внутри страны, а за рубежом. То есть их связь с Россией заключается только в получение дохода из нее. А все траты, а у части - даже и налоги, оказались за ее границами.
К экономической структуре общества примыкает вопрос о соотношении сельского и городского населения. Сегодня все радуются, что у нас очень низкий процент сельского населения. Но, как всегда, у нас двойная бухгалтерия: никто не учитывает, а сколько у нас дачников? Разве они не являются производителями сельхозпродуктов? Для многих свой огород - это основное подспорье в борьбе за выживание.
Государство, если оно заботится о большинстве, должно было бы способствовать возвращению людей в деревню. При известной (очень низкой) биопроизводительности нашей земли у нас должно быть совсем другое соотношение между городским и сельским населением, чем имеется сейчас.
Но для этого надо в деревню вкладывать деньги, технику и материалы, а не переводить ее на "рыночные условия" с продажей земли. Практически во всех странах сельское хозяйство для большинства производителей убыточно. И государства им помогают, либо поднимая таможенные пошлины, либо дотируя сельхозпроизводителей.
А наше государство должно помогать не только сельхозпроизводителям, но и дачникам. В основном на шести сотках работают пенсионеры. Минимальная помощь государства для обеспечения минимальных социальных гарантий могла бы радикально изменить их быт и облегчить их существование!
Обложив налогом тех, кто сейчас строит дворцы в сельской местности, в пользу тех, кто живет там не потому, что денег некуда девать, а потому, что иначе им не выжить, можно было бы сильно улучшить условия их жизни. Провести туда электричество, газ, воду, канализацию, дороги, телефоны, помочь со строительством, увеличить площадь участков, построить амбулатории, создать запасы инвентаря. И достаточная часть пенсионеров переехала бы в сельскую местность, существенно облегчив продовольственный вопрос в стране.
Но пока у власти правительство "новых русских", ничего этого не будет.
Политическая и интеллектуальная элита нуждается в "об
3.3. Русские горки
Вас не удивляют следующие вещи? Наш климат - явление долгосрочное. Он был таким на протяжении тысячелетий. Рентабельность нашего производства из-за географических факторов ниже, чем на Западе, а значит, очень мало остается на развитие, а до ХХ века почти ничего не оставалось, - все проедалось или тратилось ради простого выживания. Ресурс, который мы могли бы накопить за эти тысячелетия, существенно меньше, чем у стран Запада. То есть, исходя из объективных данных, мы давно должны были безвозвратно отстать от всего мира по всем статьям.
А что же мы видим на самом деле? Мы видим, что на протяжении всей истории Россия не только стоит вровень с другими, самыми передовыми в техническом смысле странами, но зачастую и превосходит их. Если благосостояние народов сравнивать трудно, то уровень развития государств сравнивать можно, - хотя бы по результатам войн. Для победы, помимо храбрости солдат, высокого боевого духа и наличия образованных, талантливых полководцев, нужно иметь вполне конкретную технологическую и экономическую базу.
Особый путь
То, что Россия существует и сегодня, означает, что в столкновении с внешним противником она обычно оказывалась на уровне, превосходящим уровень этого противника. Вот некоторые наиболее яркие страницы нашей истории.
Конец XVI - начало XVII века. Размеры России увеличились в несколько раз. Не всякая страна в это время могла себе это позволить, а только экономически наиболее развитая. По темпам подчинения себе новых земель и по их площади с нами могла сравниться только Великобритания. (Позже она превзошла нас по темпам потери земель: если Россия отказалась от Аляски добровольно, продав ее в 1867 году, то Великобритания почти за сто лет до этого потеряла свою колонию - Североамериканские Соединенные штаты, проиграв войну.)
В начале XVIII века была разгромлена шведская армия, одна из самых передовых в то время. Затем довольно существенно потеснили Турцию, а ведь турецкие армия и флот были грозой всей Европы. В XIX веке русская армия оказалась в Париже, разгромив армию Наполеона, победившую до того очень многих. Русская армия брала Берлин в 1945 году, опять разгромив лучшую европейскую армию.
Если читать учебник военной истории России - ну, просто чудо какое-то. Могучая, непобедимая страна. Возьмешь другие книжки - тупая власть, задавленный народ. Схватишься за публикации последнего десятилетия ХХ века и ничего не найдешь, кроме сообщений о постоянной деградации России, которую только и можно преодолеть, если внедрить у себя модель развития тех самых стран, которые мы, как правило, побеждали.
В чем причина такого разнобоя во мнениях об одной и той же стране? В том, что никогда раньше не проводилось ее исследований по всей совокупности факторов.
Россия в самом деле особенная страна. Вся ее территория располагается вокруг "Полюса холода". Ее западная - юго-западная границы совпадают с изотермой января минус 8 градусов Цельсия, южные и восточные границы - с изотермой минус 16 градусов. В силу этих причин производство питания затруднено. Такие условия, разумеется, создали весьма специфический тип человека и уклад жизни.
В. О. Ключевский, занимаясь историей, отметил эту особенность России, но не сделал никаких выводов. Таким образом, на протяжении более чем ста лет был не только известен, но даже описан феномен самой холодной населенной части планеты, но это знание оставалось невостребованным: оно воспринималось как экзотика, и не прилагалось к социально-экономической сфере.
 А. П. Паршев, наконец, в своей книге "Почему Россия не Америка" показал зависимость социально-экономических параметров России от ее геоклиматических условий. Приведенные им фактические материалы объяснили, что именно из-за климата столь высоки издержки производства в нашей стране. Для того, чтобы просто выжить, в России приходится тратить в три, а то и четыре раза больше энергии, чем в Америке или даже Канаде. В несколько раз выше стоимость капитального строительства - из-за необходимости выкладывать фундаменты и толстые стены, тянуть подземные коммуникации. Приходится дополнительно тратиться на дороги, отопление производственных и жилых зданий и прочее. Все это удорожает продукцию, повышает стоимость жизни.
Описав эти процессы, А. П. Паршев, к сожалению, тоже не сделал необходимых выводов: а как же так получилось, что Россия не только стояла вровень с ведущими державами планеты, но зачастую и превосходила их? Чтобы ответить на этот вопрос, надо было обратиться к российской истории. Рассмотрев весь комплекс в целом (география, климат, экономика, общество, власть, история), легко увидеть парадигму развития России.
В отличие от всех остальных регионов Земли, общество и экономика России имеют скачкообразный путь развития, движение "рывками". В силу описанных выше причин Россия, развиваясь "нормально", как все, по уровню экономики и жизни населения отстает от других стран. Когда отставание становится нестерпимым, происходит рывок, и через напряжение всех сил и потерю жизни значительной части населения страна достигает могущества. 
Долго в таких условиях жить нельзя, наступает период "релаксации", или отдыха. Россия начинает жить, как все, и снова отстает. Это - наше нормальное состояние. Такая особенность была всегда. В какой-то момент, видя слабость России, внешнее окружение начинает претендовать на ее земли. Наше стандартное решение: очередной мобилизационный этап, рывок. И опять этот период заканчивается, он и не может быть долговременным, потому что такое напряжение всех сил погубило бы страну и без внешнего воздействия.
Нельзя сказать, что этого не знали раньше. Знали. Но, не обращая внимания на принципиально меньшее производство продукта в нашей стране, давали "обратное" объяснение. Считалось, что Россия - такая же, как все; что достигает она успехов из-за своих "имперских амбиций", но победив кого-нибудь, немедленно впадает в кризис. 
А между тем нормальное наше состояние - это как раз экономическое отставание от соседей. Естественно, наши добрые соседи никогда не упускали этого момента и осуществляли довольно успешные действия, чтобы политически закрепить свое явное экономическое превосходство. Перед нами вставал выбор: смириться и со временем исчезнуть как страна, либо оказать сопротивление. Причем разные слои населения видели свое участие в формировании победы по-разному. Верхи, если они соответствовали насущной задаче (что, в общем, не всегда случалось), вводили в стране режим, который можно назвать мобилизационной экономикой. Низы, понимая ситуацию, шли, причем практически добровольно, на уменьшение своего благосостояния.
В результате происходило внедрение новых технологий. Но каких? Естественно, тех, которые имели отношение к военному делу. Военное же развитие имеет ту особенность, что оно включает в себя все самые передовое. И обычно требует повышения уровня смежных отраслей, обеспечивающих успех отраслей главных (тех, которые объединяют сейчас аббревиатурой ВПК). Более того, на военные разработки обычно денег не жалеют, и именно там появляются новые точки роста для всей экономики, да и не только для экономики. Война, как всем известно, грозит людям телесными повреждениями, и в ожидании ее оживляется медицина. Становится востребованной вообще всякая наука, а наука всегда тянет за собой образование. Особенно это касается последнего времени. (Вспомним, что сеть Internet изначально была военной разработкой).
В итоге в стране появляется новая, модернизированная армия. Ясно, что такой рывок (по сути дела - фазовый переход) требовал очень больших сил общества. Ведь в такие моменты накопление шло не просто в ущерб некоторому дополнительному потреблению, а жизненно необходимому потреблению. Но процесс накопления не проходил даром для общества. Со временем и оно получало определенные средства для увеличения производительности труда. Но давайте не будем забывать, что мы в результате рывка лишь догоняли некий средний мировой уровень. И когда переходили к обычной, а не мобилизационной экономике, то начиналось отставание. 
Через некоторое время отставание опять достигало критического значения, и все повторялось вновь. Во время рывка рождались былины о русских чудо-богатырях. Периоды релаксации приносили другие песни: де, русские ленивы, тупы, на печи лежат.
Такие "русские горки" возвысили армию: ее приоритет перед другими сословиями всегда признавался безоговорочно; создание сильной армии было важнейшей задачей властей. А задачи технологические всегда превалировали над социальными.
Рывков разной амплитуды было немало, но значимых среди них три: эпохи Ивана Грозного (переход к единому русскому государству), Петра Первого (переход к империи) и Иосифа Сталина (переход в индустриальное общество). Очевидно, что во все обозримое прошлое рывки происходили стихийно, и вожди наши просто следовали необходимости. Если бы власти и народ отдавали себе отчет в истинных причинах событий, может быть, жертв было бы меньше.
После рывка 1930 - 1950 годов и релаксации 1950 - 1990-х мы вновь оказались перед внешним вызовом. С распадом СССР Россия потеряла огромное количество земли. Готовится распад основной территории нашей страны. Россия накануне нового рывка, связанного с ее входом в информационно-технологическое сообщество. Если он сорвется, Россия перестанет существовать как независимое государство.
Итак, резюмируем. 
Способ развития российской экономики не равномерный, а принципиально скачкообразный. Переход нашей экономики в кризисное состояние нужно рассматривать не как аномальное, а как вполне закономерное явление в динамике развития экономической системы. Кризис дает сигнал об опасности для дальнейшего развития системы и о необходимости ее переключения на мобилизационный тип функционирования. Кризисное состояние экономики, провоцирующее внешнее окружение на попытки перевести этот кризис в свое политическое преимущество, делает наглядным для всего населения необходимость перехода на мобилизационный режим функционирования с резким уменьшением потребления в пользу накопления.
Мобилизационная экономика диктует власти вполне конкретные задачи, и даже можно дать некоторый общий сценарий развития событий.
1. Исходно низкая норма внутренних накоплений. Это не злой умысел, а объективная реальность. Если угодно, это и есть наше стационарное состояние.
2. Существующая правящая элита, помня о прошлом напряжении сил, не рискует вводить режим мобилизационной экономики и продолжает пользоваться ресурсами, накопленными после последнего рывка, но не всегда эффективно. Кроме того, контакт с Европой показывает властителям неудовлетворительность их собственного состояния с точки зрения бытового комфорта. Не понимая истинных причин этого отставания, вожди предпринимают попытки улучшить свое, а также общее положение за счет копирования "зарубежных" порядков. Им помогает своя "интеллектуальная элита" и зарубежные советники. Но это только ухудшает общее экономическое положение страны, углубляя кризис. 
3. Появление внешнего вызова в виде закрепления экономического отставания страны через ее политическое поражение. Это является сигналом к началу перехода к мобилизационному режиму функционирования экономики. Как правило, такой переход требует появления новых людей в руководстве, способных к новому режиму функционирования страны. (Возврат после мобилизационного режима к стационарному также требует смены элиты).
4. В результате напряжения всех сил удается преодолеть внешний кризис, а после этого у народа пропадает побудительная причина поддерживать предыдущий режим функционирования.
Далее все повторяется.
Поражение в холодной войне

Сборник цитат: отношение Запада к России
Идеология и "третий вариант"
Нужно понимать, сколь опасна идеологическая обработка населения, внедряющая не свойственные России моральные ценности. Чем дольше эта обработка будет продолжаться, тем ниже будут возможности перехода к мобилизационной экономике и рывку.
За долгие века существования России у людей выработались такие своеобразные навыки житья, которые компенсируют недостатки страны. Например, жизнь здесь требует определенных жертв, но жертвы должны быть осознаны. Поэтому для выживания в нашей дорогой стране вопросы идеологии имеют первостепенное значение. Сейчас традиционная идеология стремительно размывается. Даже не столько из-за пропаганды в СМИ, сколько из-за навязчивых мелочей, вроде рекламы. Она постоянно призывает пренебрегать работой, долгом, дружбой, интересами других ради того, чтобы "оттянуться со вкусом". Даже если формально это просто реклама газировки, конфеток, пива или кофе ("Кофе пить будем - и державу поднимем"), на деле это пропаганда антигражданского поведения.
Шестидесятники и прочие романтики социализма накачивали в массовое сознание утопию "возвращения в цивилизацию". Делать это им было легко! Ведь у нас скачкообразный тип развития, из-за которого государство всегда ассоциировалось с орудием принуждения, с коим следует бороться, которому не следует уступать. Откуда это взялось? Ну, то, что в период рывка большинство трудилось на пределе сил, это понятно. Но ведь когда он кончался, люди начинали жить лучше, чем до рывка! И никто ни разу не сравнивал, например, условия жизни в 1920-х и в 1950-х годах, а вот пережитые ужасы мобилизационного периода помнились хорошо. 
К тому же по сравнению с нашими ближайшими соседями особого рывка-то и не было. Более того, очень быстро начинало обнаруживаться отставание от них. Как это: мы спасли чехов и поляков от Гитлера, а теперь живем хуже, чем они! Кто виноват?! Правительство, конечно. Требует много, а гражданам дает мало. То ли дело в других, "цивилизованных" странах.
Когда мы рассматриваем экономику России, надо помнить, что, увлекаясь какими-либо "частностями" эмоционального плана, помимо простого анализа издержек, мы не поймем природы мобилизационной экономики. А когда поймем, увидим, какое огромное значение имеет культура и общественное сознание. Для того, чтобы человек добровольно ограничил себя в своем потреблении, одной экономикой не обойдешься. Здесь важно, как мыслят люди и как соединяются они между собою в труде и общежитии. Вот в чем опасность размывания традиционной идеологии, смены российской "культуры солидарности" на западную "культуру индивидуализма".
При культуре солидарности действует народное хозяйство семейного типа, которое гораздо эффективнее рыночного в жизнеобеспечении (хотя и не в производстве излишеств). Издержки в стране при этом намного меньше, некоторые государственные структуры можно сократить, но и характер массовых потребностей будет другой.
Но и в этом случае управление невозможно, если нет четко сформулированных осознанных целей, если не выстроены приоритеты. Эта иерархия целей должна быть понятной, доступной и ясной большинству исполнителей, а попросту - всему народу. Ясная их формулировка может быть названа идеологией успеха. Идея становится материальной силой, если она овладевает массами. С разработки идеологии и должен начинаться процесс управления. Так что сейчас (да и не только сейчас) наиболее эффективные вложения - это вложения в людей. Самый эффективный путь модернизации страны лежит через систему образования. 
Исключительно через образование возможна неразрывная и надежная связь общества (народа) и государства. Сформулируем это так:
Образование должно стать основной частью государственной идеи.
Государственная идея должна стать неотъемлемой частью образования.
3.4. Выбор цели
Образование
Куда идти?
Сколько мы получаем
Лентяи ли мы?
Комфортабельность наших домов
Сельское и городское население
3.5. Нематериальная сфера
 Идеология и мораль
Нас уверяют, что непреходящими мировыми ценностями являются теперь "права человека". Но что интересно, Декларация прав человека реализуется на практике лишь применительно к 1/7 части населения Земного шара. Даже в США, оплоте демократии, есть миллионы людей, не имеющих доступа, например, к нормальному медобслуживанию. Что уж говорить о гражданах бедных стран. А из этого следует, что "права человека" не есть истинная ценность, это лишь механизм давления на третий мир.
Запад гарантирует права своих граждан ровно настолько, насколько хватает ресурсов. То же самое происходит по всей планете. И в России этот принцип действует, с тем исключением, что близкие к власти считают себя "более равными", чем остальные, и поэтому милостиво разрешают себе больше свобод (кстати, в ущерб остальным).
При нашем убогом ресурсе большинство лишено практически всех прав. Безопасность: богатые и те, кто при власти, имеют личную охрану, остальные - как получится. Правосудие: нет денег - будешь сидеть, виноват ты или нет. Есть деньги или власть - либо выпустят за взятку, либо развалят дело в суде. Над прочими правами идет усиленная работа: например, добиваются, чтобы медицина и образование стали платными. Это сразу отрежет большую часть граждан от этих благ (прав). Нет теперь права на труд. Да чего перечислять, каждый и так все знает.
Причем нам ведь были известны человеческие ценности из другого ряда. Они есть у человека всегда, где бы и в какую историческую эпоху он ни жил. Это, например, право выбора - между добром и злом, служением своему карману или обществу и т.д. Нам внушали, что такие нематериальные ценности только крепчают в борьбе за власть и деньги. Хорошо, двинулись по этому пути, и вдруг оказалось, что жизнь ухудшается! Стало понятным, что материальные ценности вторичны по отношению к высшим человеческим ценностям. Честь, совесть, правда, верность, долг, - не пустые звуки! 
Но как соотносятся идеология и мораль с выживаемостью наций? 
У всех биологических организмов существует стремление к собственному благополучию. Среди живой природы есть рыбы, есть млекопитающие, а есть земноводные. У каждого своя среда обитания, в которой он себя лучше чувствует: рыбы - в воде, млекопитающие - на суше, а земноводные на границе земли и суши. И у каждого вида свои интересы в рамках среды, в том числе интересы между собой и друг к другу. Некоторые из представителей	 этих видов, например, едят других представителей. Система таких интересов сопоставима с идеологией у людей. И точно так же, как у людей, если интересы одной из особей вступают в противоречие с интересами сообщества, то эта особь приносится в жертву сообществу. Если будет обратная ситуация, сообщества просто не выживут. В критические моменты человеческой истории все государства идут на ущемление интересов отдельных граждан. Например, всеобщая мобилизация во время крупных войн. Хочешь ты, не хочешь, а будь добр умереть за отечество, а убежишь - расстреляют как дезертира.
Есть довольно верное мнение, что идеология лучше та, при которой люди живут лучше. При коммунистах мы пыжились доказать, что идеология коммунизма лучше, чем идеология свободы человека в Америке. При этом некоторым людям не нравился способ, которым им доставались продукты в СССР. Но ведь и в США, которые доказывали нам свою правоту, многим не нравится способ получения работы. Ясно, что нация должна была проявить все, на что способна, совершенно независимо от сложившегося политического строя, именно потому, что нация его - этот строй - и определяла. Россия себя проявила, и теперь можно сказать, что производительность труда у нас в 1930 - 1960-е годы была на самом деле не ниже, а много выше, чем в США, иначе мы не догнали бы их по многим параметрам. А вот по уровню благосостояния, в силу понятных причин, мы их не догнали.
Так стоило ли в таком случае принимать западные ценности? Вряд ли. Западных ценностей на всех не хватит, именно поэтому мы, русские, должны развивать собственные ценности. Не потому, что западные ценности плохие, - они не плохие и не хорошие. Они нам просто не подходят.
За последние 15 лет не просто шла переоценка ценностей, а произошел отказ от морали и моральной солидарности вообще. Это видно по массовой люмпенизации населения и тому факту, что нецивилизованные формы решения конфликтов стали у нас почти нормой жизни. Потеряна вера, опасно ослаблена сила жизни. Идет процесс дегуманизации личности (проституция, наркомания), перевернута вся система оценок, и люди честного профессионального труда оказываются на обочине жизни. Короче, это такие вещи, которые очевидны и которые заставляют нас делать вывод о том, что цена преобразований была слишком высока.
Беда была не в том, что мы решили открыться Западу, захотели в "европейский дом". Беда была в том, что мы делали это как-то истерично, потеряв собственное лицо и достоинство. Беда не в том, что выступили против уравнительности, а в том, что разрыли такую пропасть между бедными и богатыми, в которую могут провалиться и те и другие. Можно сказать, что наши реформы стали своего рода экспериментом на тему: "а нельзя ли вообще обойтись без морали?" Оказалось, что нельзя.
Чудесный наш писатель-фантаст Кир Булычев написал в 1990 году рассказ "Спонсор". Пришельцы из космоса решили поработить землян. Они сказали: "Мы заставим вас гнуть на нас спину, мы обесчестим ваших женщин, мы подчиним себе вашу экономику и вывезем ваши природные богатства, завалив вас в ответ дешевым, никому не нужным ширпотребом". Главный герой рассказа пошел собирать деньги, чтобы выкупить Землю. Но тут ревущие толпы кинулись к кораблю пришельцев. Ешьте нас, мы вкусные и дешевые! Девушки размахивали плакатами "Обесчести меня!", пенсионеры кричали: унизьте нас пенсией, оскорбите нас сыром и колбасой!
Главный герой отказался от подачек. Умру с голода, босой и голый, но не продам свободу. "Это ты брось, - ответил ему пришелец. - Ты теперь порабощенный. Забудь о воле". И последний свободный человек, глотая слезы, сдался и унизил себя банкой черной икры.
Мораль в современном обществе не может держаться исключительно или по преимуществу на доброй воле индивидов, на их индивидуальных добродетелях. Она  обязательно должна быть институционально оформлена и подкреплена. Но в России разрушены, находятся в состоянии хаоса именно общественные институты: правовая система, система образования, в каком-то смысле средства массовой информации. Когда государство ушло из сферы воспитания, сняло с себя идеологические, патерналистские функции, то это сказалось на морали еще более разрушительно, чем на состоянии хозяйства сказался уход государства из экономики.
Вот насколько связаны мораль, идеология, экономика, выживаемость.
Основное богатство общества - это труд его граждан. Но в обществе могут по-разному к нему относиться: либо как к высшей доблести и награде для каждого человека, либо считать его унижением, тяжелым испытанием, которого нужно избегать всеми доступными способами. Решить проблему производства нельзя без формирования определенной жизненной позиции граждан страны, - вот вам и мораль, и идеология. 
Для того, чтобы трудиться,  необходимо предельное напряжение воли работника. А для этого нужна сильная мотивация, которая базируется на нравственных ценностях. Мотивацию необходимо постоянно изменять из-за совершенствования средств и предметов труда, прихода на производство новых поколений работников. А у России не только нет новой системы побуждений к труду, но и старая исчезла. 
Люди, оказавшиеся в этот момент у власти, не обладали (и до сих пор не обладают) достаточным моральным развитием, чтобы создать такую новую систему. Она им и не нужна, если у них нет намерения вернуть Россию к ее прежнему положению в мире. Вывозить сырье и деньги за рубеж, естественно, проще, чем ломать голову над нравственными механизмами трудовой деятельности. А без решения этой нравственной проблемы, без построения на ее основе идеологии не будет Россия выживать.
Вспомним историю. В Европе в XVI веке произошел духовный переворот, вызванный Реформацией, своего рода культурная мутация, когда мещанская этика в форме пуританизма победила, стала господствующей. Капитализм на Западе строили протестанты-кальвинисты, очень верующие люди, которые ради своих моральных убеждений абсолютно без всякого колебания шли на смерть. Моральные максимы для них стояли на первом месте. Ведь не важно даже, какого содержания мораль. Важна готовность пожертвовать собственной шкурой ради того, в чем ты полагаешь свое человеческое достоинство. Кстати, если это доминирует в обществе, такое общество непобедимо. Капитализм был построен на Западе такими людьми. А сейчас общество потребления просто-напросто проматывает то, что было ими создано.
Мещанская этика, пуританская аскеза стали основой развития капитализма.
После 1991 года, явно или неявно, у нас произошел сдвиг к мещанско-пуританской этике. Стали официально культивировать присущие ей установки: индивидуальный успех, выгоду, богатство. Помните утверждения типа "морально все, что эффективно"? Автор ее - ныне академик. 
Но западники, как мы это уже показали, всегда склонны копировать лишь внешнюю сторону явлений. И мещанская этика пришла в Россию без той внутренней аскезы, которая была ее движущей силой, по крайней мере, в XVI - XVII веках, когда капитализм утверждался в Европе. Пропало из нее божественное начало. И ее просто стали навязывать, как способ приобщения к тому, что называется потребительским образом жизни. В итоге оказалось, что оголодавшие советские просто желали сладкой жизни и прочего, но не имели никаких исторических или духовных оснований для возведения этой этики в общественный образец.
Строгость законов и их неисполнение
Причины низкопоклонства
Свобода вообще, и свобода передвижения в частности
Математическая теория знает два способа разрушения исходных структур: силовой и параметрический. С силовым более или менее понятно: это либо внутренние, либо внешние военные решения. А что такое параметрическое воздействие? Самый яркий пример - события последних лет. Людям, жителям России, просто показывали картинки другого образа жизни и говорили: "Нет проблем, чтобы к перейти к такому состоянию". В результате наше устойчивое состояние перестало быть таким, и вся страна начала дрейф в неизвестность.
Подобное происходило и раньше. Например, после возвращения наших войск из Европы после наполеоновских войн, или после Второй мировой. Были и более мелкие воздействия, вроде путешествий части населения за границу.
Нет, мы не против таких поездок, и даже полагаем, что нужно как можно лучше знать о происходящем за границей. Но при этом надо понимать, почему между нами и ними такие различия! Ведь согласитесь, можно увидеть страну, как рекламную картинку. Можно увидеть ее как место, куда интересно съездить в гости. И совсем другое дело - в ней пожить и попытаться разобраться в ее трудностях и успехах изнутри. Но не так, как два героя нашего следующего сюжета.
Возвращаясь из одного города, двое командированных делятся впечатлениями. Первый говорит: "Как в этом городе много пьют и после этого буянят. Каждый вечер скандалы и драки". А второй отвечает: "Теперь я понял, почему они мрут, как мухи. Каждый день мимо меня проносили по несколько покойников".
А на самом деле один жил возле забегаловки, а второй - возле кладбища, а настоящей жизни города они и не видели.
Теперь, после этих замечаний, поговорим о свободе вообще и свободе передвижения в частности. Такой разговор важен, потому что внедрение идеи "свободы" тоже элемент параметрического управления.
Гражданам СССР внушали: А) Свобода - это хорошо, а несвобода - это плохо; Б) В стране вашего проживания свободы нет, а потому (делается легкий вывод), - страна вашего проживания плохая, и требует изменений. 
То, что получилось в результате этих изменений в "стране нашего проживания", в России, мы видим воочию, но что интересно, теперь уже сами граждане уверяют друг друга в том, что: А) Свобода - это хорошо, а несвобода - это плохо; Б) В нашей стране теперь свобода, а потому теперь все хорошо, никаких перемен больше не надо. И все счастливы. И никто не задумывается, что свобода - категория экономическая, ее поддержание требует затрат. 
Также известно, что в обществе каждый свободен делать все, что хочет, до тех пор, пока его свобода не начнет мешать свободе другого человека. В цивилизованном обществе это так, и в традиционном русском обществе было так же. Но тем же словом "свобода" называется ситуация, когда сильный свободен пинать ногой слабого, а слабый свободен умереть с голода. (Это то, что  происходит у нас сейчас.)
Многие говорят, что они хотят быть свободными и жить при демократии, как строе, гарантирующем их свободы. А что для них свобода? Разнообразие и качество еды. Можно ли быть счастливым и свободным, будучи всю жизнь голодным? Квартиру хочется брать не просто ту, которую дают, а иметь возможность выбирать, чтобы из окна была видна не глухая стена или, того хуже, помойка, а парк. И без тараканов. Да чтобы рядом было то-то и то-то, - кино, например, или Музей военно-морской атрибутики. Пусть ты туда никогда не пойдешь, но важно, что есть возможность это сделать. И чтобы, если надоело начальство, можно было спокойно его поменять, уйдя на другую, непременно хорошую, работу. Вот она, мечта!
И вот мы сейчас живем при демократии. Как она вам? Сбываются мечты? Оказывается, "свобода" - это еще далеко не все, что нужно для счастья!
Есть люди, готовые ради свободы пожертвовать всем остальным. И много ли таких? Никто не исследовал. Но имеется и довольно большая часть населения, размеренность жизни ценящая больше всего, в том числе свободы. Израильские социологи были поражены, когда обнаружили, сколь велик процент "вырвавшихся на свободу", но находящих свое счастье в размеренной казарменной атмосфере колхозов-кибуцев! А одновременно бродят по свету индивиды, которые просто болеют, засидевшись в городе на одном месте. 
И в России немало таких граждан, которые, как только появилась возможность, бросились изучать мир, "челноками" ли, туристами, неважно. Но есть и такие, которые продолжают ходить на свое предприятие, даже если им там ничего не платят. Даже если там делать уже нечего. В общем, выбирать, как жить - это тоже элемент свободы.
США и другие развитые страны позволяют своим гражданам иметь побольше вожделенных свобод не потому, что там больше любят людей, чем в России, а потому, что у них больше ресурсов. И они могут предложить высокое материальное содержание любому нужному им человеку из любой другой страны. А вообще, изобилие достигается только ценой расточительства. Хорошо, когда в магазине всегда есть выбор скоропортящихся продуктов, например, хлеба. Но куда девать нераскупленный? Ясно, что в обществе с высоким уровнем потребления ему одна дорога, на помойку. А нам, с нашими издержками - это здорово, или нет?
Как ни ругай марксизм, но следует понимать свободу, как осознанную необходимость. При всех других подходах ничего не получится из "свободы", кроме суеверия.
И даже не стоит говорить, что человек счастлив не от абсолютного количества благ (свобод), а от относительного. Пусть он живет, например, в Америке, и по нашим представлениям как сыр в масле катается, но вот он видит, что кто-то живет лучше него, - и уже несчастлив. Россиянину не вредно помнить, что даже на самой благодатной земле не все бывают счастливы. И еще приятная новость: есть люди в разных странах, которые завидуют русским, и даже стремятся сюда переехать, потому что здесь много счастья, работы и высокие заработки. 
Все относительно в этом мире, даже свобода и счастье! Помнится, в советское время "на кухнях" очень дискутировался вопрос о свободе перемещения. Дискуссанты, конечно, желали уехать. А коммунистические тираны не хотели их выпускать. Теперь на Руси свобода: кто хочет уехать, куда его черти несут, пусть едет. Так новая беда: Штаты их не пускают!
Конечно, есть большая разница между правом не впускать (например, в США или Англию - нищих со всего света, желающих туда переселиться) и правом не выпускать (например, из СССР - всех желающих пожить в Америке, как "белый человек"). Казалось бы, каждый должен иметь право сам выбирать, где ему жить. Но такое право у каждого как раз есть! Дело-то в другом, - или не впускают, или не выпускают.
И ведь вот что интересно. "Обычных" людишек в России никто не держит: катитесь. Но их никуда не впускают, а кто не верит, сходите к американскому посольству и посмотрите, как там издеваются над нашими гражданами, рвущимися в "Западный рай". Зато Америка с удовольствием примет талантов, тех, кто является самым ценным достоянием любой страны, в том числе России. А их воспитание и образование нам больших денег стоило, и вот опять мы видим, что свобода - категория экономическая. За право уехать они сами, или принимающая страна, должны были бы внести большой налог. Нет более глупой политики, чем отдавать за просто так сотни тысяч специалистов, которые могли бы послужить развитию нашего общества.
Если заплатят, пусть едут - ведь свобода! Нас (остающихся в "этой стране"), расстраивает лишь одно: стремление выехавших и собирающихся уехать поучать нас, и даже руководить нами, и особенно расстраивает, что никак не удается объяснить народу, что у эмигрантов и у тех, кто остался, интересы не просто разные, но диаметрально противоположные.
Сегодня они побежали за "повышенной комфортностью" в США, а завтра с удовольствием переедут еще куда-нибудь, если там будет лучше. Ведь вся свобода перемещения означает лишь то, что где-то имеется для тебя свободное рабочее место. А тот уровень потребления, который достигнут на Западе, невозможно поддерживать долго, ресурсы кончатся. К тому же массивная эмиграция на Запад происходит с одновременным переводом промышленности оттуда в страны третьего мира. Это объективно ведет к снижению жизненного уровня, что снизит, и очень скоро, привлекательность западного образа жизни.
Memento mori, - вот лучшая фраза для завершения главы о свободе передвижения.
С.И. Валянский, Д.В. Калюжный. Понять Россию умом. М., 2001.

3